Телефонный звонок в 07:30. Через пять минут уже бегу по улице. Ловлю такси, полдороги проезжаю на машине, дольше иду пешком. Встречаю съемочную группу "Первого канала", их не пускают дальше, мотивируя тем, что дальше по этой дороге идти крайне опасно. Вместе принимаем решение пойти в обход. По дороге узнаю, что одним из прозвучавших взрывов у корреспондента Алексея Сонина в номере выбило окно.
Проходим через несколько кордонов. Позже выясняется, что сделано это было нами очень вовремя: всех, кто приехал позже, оставили по ту сторону оцепления. Нас пытаются заставить отойти на безопасное расстояние, но мы показываем пальцами на бегущих в самый эпицентр сражения коллег с каналов "Аль-Манар", "Аль-Алям" и "Пресс-ТВ" и уговариваем военных оставить нас прятаться от выстрелов за заборчиком небольшого парка национальной библиотеки. По собранной у очевидцев информации получалось так, что вооруженные бандиты взорвали два заминированных автомобиля, убили охранников здания Генштаба и, воспользовавшись тем, что здание по причине раннего утра было практически безлюдным, "окопались" на третьем этаже.
Бой шел более четырех часов. Официально количество участвовавших в двух терактах и временном захвате здания бандитов еще не озвучено, но, по словам опрошенных мной военных, их было не менее 20. Вопреки заявлениям некоторых СМИ, никто из высших чинов сирийской армии не пострадал. Большинство пострадали не в результате терактов, а во время последовавшего боя. Среди 14 раненых два журналиста, один из них - мой знакомый Хусейн Муртада (директор дамасского офиса иранского арабоязычного канала "Аль-Алям"), которого ранили уже второй раз в текущем месяце. Четверо человек погибли. Один из них - также журналист, представитель иранского телеканала Press-TV.
Мы прятались от пуль снайперов, отбегали на безопасное расстояние после объявления о возможных взрывах (у боевиков были "пояса смертников" и взрывчатка). Делились информацией с коллегами. Доказывали военным, что будем осторожными и что не надо нас отсюда никуда эвакуировать. Снимали видео, делали фотографии. Запоминали все происходившее. Успокаивали родных и знакомых по телефону (стараясь звонить в минуты затишья). А в это время совсем рядом, всего в 100 м от нас, солдаты рисковали жизнью по полной программе. Некоторые, получив незначительные ранения, продолжали сражаться и снова шли в бой, в самое пекло, не соглашаясь на уговоры пойти и "сдаться" в изобилии представленными в районе боев медикам.
А что самое удивительное: в этом аду, там, где вовсю шла стрельба, работали сотрудники противопожарной службы и усиленно тушили здание, в котором шел бой. И вот, наконец, нам сообщают о том, что уничтожены последние снайперы (большинство бандитов были уничтожены в первые часы боя, двое или трое же заняли удобные позиции и держались еще полтора часа). Преодолеваем заграждения, входим через калитку, по дороге сфотографировав валяющийся на газоне кусок искореженного железа, в который превратилась часть взорвавшегося под козырьком здания "Мерседеса".
Пол в круглой будке охранника залит кровью. В крови валяются гильзы от пуль…Перед обгоревшим зданием еще несколько кусков взорванной машины, выдранная с корнем небольшая пальма, срезанные взрывом и автоматными очередями ветки деревьев и огромное количество гильз. На крыше около двух десятков солдат, скандирующих патриотические лозунги. На земле их сослуживцы в количестве около 80 человек. Начинают стрелять в воздух. Журналисты отбегают подальше от плюхающихся на их головы гильз и затыкают уши: грохот стоит невообразимый. Минут через 10 "салют" заканчивается, можно отвести руки от ушей и заняться фотографированием.
Захожу в здание. На первом этаже пожара не было, но выбито взрывной волной несколько дверей, обрушился навесной потолок. Поднимаемся выше. Там лежат три убитых бандита, один из них лет 25. Один из бандитов подорвался на "поясе", но как-то не очень успешно: у него раскурочена спина, на потолке следы осколков взорвавшегося взрывного устройства. Двое других бандитов тоже имели при себе такие пояса.
На минуту, кому-то кажется, что они еще могут как-то взорваться. Но сведущие люди всех успокаивают, снимают взрыватели. Приносят бежевые мешки для тел и носилки. Начинают выносить. Из-за того, что пробираться приходится через поверхность, заваленную кусками пострадавшей от взрыва стены, у несущих одно из тел нарушается равновесие и тело падает на пол с носилок. Проходящий мимо офицер пинает ногой убитого бандита и идет дальше. На третьем этаже - сгоревшие тела и все еще полыхающий огонь. Очень сильный запах сгоревшего пластика. Вспоминаю о том, что подобный дым токсичен и спускаюсь вниз.
Под обрушившимся бетонным козырьком здания - воронка. На клумбе - слетевший с постамента памятник первому Министру обороны Сирии, убитому французскими оккупантами. Выхожу на улицу, снимаю последствия второго взрыва: от него осталась глубокая воронка, вылетевшие стекла и рамы с обращенной "лицом" к месту взрыва стороны здания и ступня террориста-смертника. Дворники метут улицу, поливальная машина смывает следы взрыва. Вокруг много людей. Жизнь продолжается.
