Ливан трясет уже ровно неделю. Причем подходов у населения к реализации права на протест — целых два, и они диаметрально противоположны друг другу.
С одной стороны — милые люди с флажками и надписями «свобода» и «революция» на разных частях тела, постановочные фото целующихся на фоне горящего мусора парочек и солдаты с детьми на руках. С другой — погромы, перекрытые перевернутыми мусорными баками и горящими покрышками главные автомагистрали страны. Корреспондент «Ридуса» разбирался в ситуации на месте событий.
Который день не работают банки, учебные заведения, государственные предприятия. Профсоюзы призвали к забастовке. А тех, кто в ней участвовать не желает, фактически принуждают оставаться дома, перекрывая дороги и даже применяя насилие к тем, кто пытается прорваться сквозь оцепление протестующих.
Формальных поводов для нынешних акций протеста в Ливане два.
Первый (по времени) — трое суток полыхавшие как раз рядом с моим домом огромные лесные пожары, из-за которых выяснилось, что купленные рядом бизнесменов противопожарные вертолеты вышли из строя из-за халатного отношения госчиновников, не посчитавших необходимым проводить профилактические работы по обслуживанию этой техники и профилактические полеты: деньги на это то ли не были выделены вообще, то ли, как и многое в Ливане, просто «осели» в чьих-то карманах.
Митинг протеста из-за того, что государство оказалось не способным защитить людей от огня, был намечен на понедельник, 21 октября.
Второй повод — принятый в четверг, 17 октября, законопроект о тотальном повышении налогов практически на всё — на 15%.
Еще больше должны были подорожать сигареты (и это в стране, где, по приблизительным прикидкам, курят как минимум две трети взрослого населения, включая женщин).
Кроме того, телефонные операторы, теряющие огромные потенциальные прибыли, пролоббировали введение отдельной платы за пользование мессенджером WhatsApp — 6 долларов ежемесячно. И это — сверх и без того огромной стоимости звонков (около 25 центов за минуту) и обязательной абонентской платы.
Кстати, сейчас эту программу можно подключать на ливанских мобильных за отдельные деньги, и если нужна, к примеру, только она, а не весь пакет интернет-услуг, получается дешевле. То есть у операторов есть техническая возможность соединять с программой только заплативших.
В итоге народные массы забурлили, не дожидаясь понедельника.
Вечером четверга в центре столицы в традиционном месте сбора митингующих рядом с правительственными зданиями армия была вынуждена в ответ на провокации и забрасывание ее камнями применить для разгона толпы слезоточивый газ и даже пострелять в воздух.
Столкновения не прекращались почти двое суток.
В результате к вечеру пятницы в этом и других районах, в которых также происходили беспорядки, получили различные повреждения 52 силовика.
Пострадали и многие митинговавшие — в кого-то попал не долетевший в полицейских камень, кому-то досталось от самих копов, кого-то помяли в давке. Всего, по официальной информации, за медицинской помощью обратилось свыше 600 человек.
Однако по истечении этих двух суток, когда в центре города действительно было небезопасно и неспокойно (также происходили акты вандализма и грабежи находившихся там магазинов), ситуация была взята под контроль. И не в последнюю очередь самими демонстрантами.
Однако обстановка на дорогах страны все еще остается непредсказуемой.
Многие населенные пункты либо вообще оказались отрезанными от остальных районов страны, либо теряют время от времени свободу передвижения своего населения.
Для ликвидации стихийно возникающих баррикад (мусорные баки, песок, строительный мусор, специально пригнанные грузовики и т. п.) задействуют не только полицию, но и армию.
В результате вынужденного применения силы, в том числе и оружия, несколько хулиганов получили серьезные ранения. В том, что это именно форменное хулиганье, убедились уже, наверное, большинство ливанских обывателей: если протестующие выглядят как гопники, ведут себя как гопники и манера выражаться у них как у гопников, то это действительно они самые — гопники.
Те, кто читает меня в соцсетях, в курсе, что я давно уже жаловалась на бесконечный шум мотоциклов по ночам: не то что спать — телевизор смотреть было невозможно.
А сейчас у нас в горах стоит чудесная тишина: наши деревенские олухи работают с народом где-то на трассе, а то и машут флагами в центре ливанской столицы. При деле то есть.
Сами они передвигаются на мотоциклах и могут проехать в любую точку страны, несмотря на перекрытые ими же дороги. То есть свободы перемещения в основном лишены мы — передвигающиеся на машинах, маршрутках и автобусах.
Я очень жалею о том, что так и не решилась снять одного из наиболее типичных представителей тех, кто фактически взял всех нас в заложники (кстати, проблемы не только у самих ливанцев — многие жители Сирии не могут попасть в аэропорт Бейрута из-за перекрытой трассы Дамаск —Бейрут).
Тощее существо в кепке и «семейных» трусах с надписью MEN на широкой поясной резинке, пошатывающееся на своих волосатых тонюсеньких ножках, со стопроцентной вероятностью разбило бы мне не только камеру, достань я ее тогда, но и, скорее всего, машину, в которой я ехала. Это — обычная практика.
Большинство перекрывающих дороги — сбившийся в стаи молодняк. Взрослых там почти нет. Взрослые в лучшем случае ими руководят. Именно потому, при острой необходимости прорваться через кордоны протестующих, лучше договариваться со старшими.
Тинейджеры ничего не решают, а если и решают — не в вашу пользу.
Чтобы представить себе степень неудобств, которые испытывает сейчас из-за ситуации с перекрыванием дорог население страны, надо понимать, что большую часть территории Ливана занимают горы.
Часто попасть с одной горы на соседнюю можно только по прибрежной трассе, которую и перекрывают протестующие.
Проезд с севера на юг страны — только через Бейрут, выезды из которого пытаются блокировать с особой настойчивостью.
В горных населенных пунктах все привозное. И вода, и продукты. Газ только в баллонах, которые надо где-то взять. То есть откуда-то привезти.
Централизованное «государственное» электричество подается с перерывами, во время которых подключаются принадлежащие частным компаниям генераторы, работающие на мазуте. Который тоже как-то надо доставить.
В общем, у населения уже начало всё кончаться. И бензин на некоторых бензоколонках — тоже.
Когда кончится терпение, в ход вполне могут пустить хранящееся у многих еще с времен гражданской войны (1975—1990) оружие. Прорываться за продуктами, на работу, в аэропорт или еще по каким делам в случае, если управа на хулиганов не будет найдена в ближайшее время, некоторым, вероятно, придется именно таким способом.
Впрочем, армия уже работает. Пусть пока еще и не везде поспевает.
Ситуация в стране на самом деле более-менее спокойная. Нет (слава богу) терактов, нападений на транспорт из кустов или расстрела прохожих с крыш домов, как это было в свое время в Сирии. И основная проблема сейчас — именно невозможность быстро куда-то попасть, а также перебои с доставкой товаров и предоставлением услуг.
Ах, да: еще банки не работают, думаю, в банкоматах уже закончилась наличность.
Непопулярные у населения налоги уже отменили. Упразднили целое министерство (печати), срезали наполовину зарплаты министрам и депутатам.
Между тем митингующие все еще требуют отставки правительства и «падения режима». А также возвращения всего, что было «в последние лет 20 украдено из бюджета». С непременным наказанием коррупционеров и казнокрадов.
Однако проблема в том, что коррупция уже давно стала составной частью самого ливанского общества. А еще в том, что политические партии в большинстве своем — это моноконфессиональные неофеодальные образования, где принято возвеличивать собственного лидера и ненавидеть руководителей иных подобных же сообществ. Возьмешься за такого — порвут в клочки его приверженцы.
Сейчас ливанцы чуть ли не впервые вышли не под партийными флагами, а именно с государственными.
Получится ли у них стать по-настоящему единым народом?
