Массовая эмиграция, дефицит витринных стекол и падение местной валюты
«Удар был страшный. Но не смертельный», — вспоминает о недавней катастрофе ближневосточный журналист и колумнист «Реального времени» Анхар Кочнева, проживающая в Бейруте. В колонке, написанной для нашей интернет-газеты, автор рассказывает, как выживает столица Ливана после мощного взрыва, прогремевшего 2 месяца назад. Анхар с сожалением констатирует, что теперь Бейрут перестал интересовать российские СМИ, поскольку хайп вокруг трагедии уже ушел. Тем не менее жизнь в арабской республике продолжается…
Рано хоронить Бейрут
Когда в Бейруте рвануло, этот взрыв стал самой освещаемой темой российских СМИ. Журналисты массы каналов хайпанули на катастрофе. А потом потеряли к событиям вокруг нее всяческий интерес. Ибо рассказывать о том, как город зализывает свои раны, как восстанавливает поврежденные здания, — тема не сильно рейтинговая. Но человечность вообще рейтинговой не бывает.
Город, который, по уверениям российских СМИ (чего стоит один только материал в одном издании с названием «Тут БЫЛ Бейрут»!), «наполовину разрушен», чувствует себя довольно неплохо для заранее «похороненного». На самой пострадавшей от взрывной волны улице — масса кафе и баров. Многие из них уже вовсю работают.
Основная проблема — стекла, особенно большие витринные. На них очередь. Нужно всем и нужно много. А сам Ливан такую продукцию не производит. Надо ждать, пока привезут. Те, кому стекол еще не досталось, закрывают осиротевшие окна и витрины рольставнями, листами фанеры или просто целлофаном. Сейчас октябрь, скоро начнется сезон ливней. И здания, которые от них не обезопасили, могут промокнуть изнутри. Сейчас именно это является главной проблемой абсолютно всех владельцев пострадавших сооружений. И тех, где уже начались ремонтно-восстановительные работы, и тех, где работы пока не проводятся.
Есть улицы, где работа буквально кипит. Есть те (наименее пострадавшие, где нет опасности разрушения исторических зданий, построенных 150 лет назад), где абсолютно безлюдно. По данным бейрутской мэрии, так или иначе пострадали более 17 000 единиц недвижимости. В основном это квартиры, но есть и отдельные особняки, являющиеся культурно-историческим наследием Ливана.
К слову, разрушился до состояния, когда уже нет смысла восстанавливать, всего один дом. В городе, который «наполовину разрушен», да. Куда больше домов, где образовались трещины или даже были выбиты ударом взрывной волны куски стен. Везде такие дома уже стоят одетыми в строительные леса. И даже если работы еще не идут, они начнутся в самом скором времени. Спасут все, что спасаемо. Отремонтируют все, что может быть отремонтировано.
В гостях у влиятельной семьи
Позавчера ходила к Родерику Сурсоку, потомку ливанских и ирландских аристократов, представителю семьи, которая не так давно была одной из семи самых влиятельных в Ливане. При взрыве сильно пострадала историческая вилла, построенная его дедом. Во время взрыва в саду у виллы проводилась свадьба. Никто не погиб, но некоторые люди получили ранения.
Была ранена и попала в больницу хозяйка дома — мать Родерика Ивонн. Ей было 98 лет. Женщина она легендарная. И очень много сделавшая для сохранения ливанского архитектурного наследия. Несмотря на то, что ранения были нетяжелыми, и врачи сделали все необходимое, она все-таки умерла. Не справилась с последствиями страшного стресса. Да, возраст. Но живут и дольше. Особенно такие вот, сохранявшие до конца ясность ума. Но потрясение было нечеловеческим.
Я принесла соболезнования, спросила о текущей ситуации с домом, который находился на пути взрывной волны, прямо над портом. Спросила о судьбе многочисленных артефактов, которые хранились в этом доме в стеклянных витринах. К моему удивлению, большинство из них остались целыми. Даже коллекция римского стекла (ему от 1500 до 2000 лет) практически не пострадала, основной удар на себя приняли несчастные стены. В стенах есть трещины, ликвидацией которых сейчас занимается строительная бригада индусов. Да, большинство строителей и исполнителей ремонтных работ гастарбайтеры: Индия и Сирия. Так и дешевле, и качественнее — эти люди имеют опыт.
Ливан старается выжить
Вообще, конечно, хозяевам пострадавшей недвижимости приходится отчаянно экономить. Практически все заявили о том, что либо не получили никакой компенсации и финансовой помощи, либо получили в скудном объеме. Такой вот парадокс: все вокруг думают, что дела обстоят куда хуже, чем на самом деле, но при этом не спешат помочь ликвидировать последствия беды. Ладно, когда речь идет об уничтоженной обстановке ресторана и выбитых взрывной волной витринах. А когда у вас одной стены не стало, где брать ресурсы на то, чтобы вернуть ее на место?
Но Ливан старается выжить. И сейчас очень ждет иностранных туристов: страна остро нуждается в наличной валюте. Их мало, но они есть. Из-за девальвации национальной валюты в пять раз некогда очень дорогая для туризма страна внезапно стала одной из самых дешевых в регионе. Большинство из ресторанов не могут поднять цены, ведь основные потребители — ливанцы, получающие зарплаты в потерявшей свой вес местной валюте.
Ко мне приезжала моя дочка с бывшим мужем. Мы ужинали рыбой и морепродуктами, счет — 30 долларов. В чеке, где все еще указывается официально не изменившийся курс доллара к лире, написано, что с нас все 150. Номер улучшенной категории в пляжном отеле теперь обойдется в 70 долларов. А в чеке будет написано, что вы заплатили 330. Такие вот парадоксы сегодняшней ливанской экономики.
Многие ливанцы, если есть куда, уехали или планируют уехать из страны. По примерным оценкам ливанских СМИ, около 400 000 человек (это включая младенцев, конечно) подали заявления на эмиграционные визы в консульства разных стран. Те, кто остается, будут отстраивать Бейрут заново, поднимать накренившуюся почти до земли экономику и жить дальше.
Удар был страшный. Но не смертельный.
